Как-то Луша мне в разговоре                /На самом деле – Таня, но после
Сказала: «Критикуешь ты всех,             неудачного дебюта в отрывке из
Ну, а сам лишь ходишь и споришь!”      «Поднятой целины», в роли Лушки,
А потом всё вылилось в смех.               это прозвище, данное мной, за
Но слова запали мне в душу,                 ней укрепилось/
Как-то подвернулась строка,
Вот и сочинил я про Лушу,
А потом про группу слегка.

Пару слов скажу и про Олю.                /самая молодая – 17 лет/
Это массовик для затей,
Старательна в театре, как в школе,
Капустников слава за ней.
Всюду к пианино стремится,
Будь то кабинет или зал,
В Оле пропадает певица,
У которой голос пропал.
Вне занятий очень активна,
Любит настроенье менять,
Иногда слегка инфантильна,
Ну, да ладно, "ей ведь рожать”.          /она по любому поводу об этом говорила/
Вроде, милый, славный ребёнок.
Но не заблуждайтесь – игра!
Не беда, что голос так тонок,
Будет бас, - малышка хитра.

У кого душа нараспашку,
Кто со мной заботлив, как мать?
Ну, конечно, "маленький” Сашка.       /мой друг маленького роста, но с
Грех мне про него не сказать.           большой бородой/
Выспорит о спор самый трудный,
Хоть берёт не столько умом,
Сколько своим голосом нудным
И ещё наморщенным лбом.
И за это – "Саш, понимаешь?!”
Иногда убил бы его,
Но ведь вот, что значит товарищ:
Сашки нет, и мне тяжело.
Пусть у Бороды всё не просто,
Пусть не все стихи хороши,
Пусть и не большого он роста,
Но зато большущей души.

Помню, Люда всех удивила,
Показав этюд "баскетбол”.
То ли она муху ловила,
То ли п%D �лучила укол.
И при этом страшно смущалась,
И краснела, как помидор,
Но сейчас %D!�овсем оклемалась%"C
Видно, тут помог коридор.                  /в коридоре обычно репетировали/
%D �еуверенность в своих силах
Часто к пораженью ведёт!
Победи себя ты, Людмила,
А не то талант пропадёт.

Делали этюд мы "на память”             /действия с воображаемыми
Сдали все, встает Леонид:                предметами по памяти/
"Не хочу стирать или гладить!
Музыка влечёт, " – говорит.
Быстро балалайку настроил,
Иль %D �итару, иль контрабас, -
Ну, а может, все эти трое, -
Сплюнул и завёлся на час.
Долго так сидел он и трёнькал -
Новожилов книгу читал…                   /режиссёр нашей группы/
В этот день у Лапина Лёньки
Интерес к театру пропал.
Не терзайся, Лёня! Есть, знаешь,
Режиссёры хуже подчас.
Гамлета ещё ты сыграешь,
Но уже, наверно, без нас.

Отчаявшись, раз Новожилов
Фантазию в нас разбудить,
Вывел Лушу на середину,
Сумку её взял, стал чудить.
С видом мерзопакостным Луше
Новожилов сумку вручил,
В исступлении крикнул:
- Лягушка!!!
И на метра два отскочил.
Луша на него посмотрела,
А потом на сумку свою.
- Ну и что? – сказала несмело,
- Я ведь земноводных люблю.
И вообще, олимпийским спокойствием
Лушенька наша одарена.
Беседовать с нею одно удовольствие:
Начитана где-то и где-то умна.

Вечно ходит мрачный и хмурый
Саша Ветков, как Бармалей,
И своей сутулой фигурой
Он в ДК пугает детей                            /Дворец Культуры ЗиЛ/
Это наша "тёмная лошадка”,
Порт закрытый, белый стишок.
Может, у него всё не гладко,
Ну, а может, всё хорошо.
Как-то на одно из занятий
Паренька он к нам приволок.
- Лёша я, Балашкин, ребята!
А вообще я – фикус-цветок!

ДумРю, вы вспомните сами,
Как где-то в конце ноября
Стенку он покрасил…руками,             /этюд на память/
На нас виновато смотря. 
Или как медведя он "делал”.
Видно, непосилен был груз.
Мучился, не спал всю неделю
И итог – свалился без чувств.           /Лёша пытался изобразить, как медведь шёл-
Думал я, дурак, каких мало,             шёл и уснул. Но он не уснул, а просто рухнул./
Думал я глупей рожи нет,
Но, однако, жизнь показала,
Есть ещё духовный портрет.            /Лёша оказался очень добрым и отзывчивым
                                                         парнем/

Вспомню и Маслееву Свету:               /на тот момент эффектная 23-хлетняя девица,
На мужской она род плюёт,              бредившая собой в театре и в кино. Благодаря
Видимо, сплошные победы             своей строгой нравственности, смогла сняться
Избаловали её.                                впоследствии только в фильмах "Валентин и Валентина”
Если кто пошутит с ней даже,          "Где находится Нофелет” в эпизодических ролях./
Взглядом обожжёт наглеца,
На лице презренье покажет,
Отвернётся, будто в сердцах.
Точно знает как, в какой позе
Злиться или наоборот.
Вроде, всё на полном серьёзе,
Только правды не достаёт.
Убрала бы высокомерность,
Все сложила б маски в мешок,
Выкинула б эту манерность,
Было б всё тогда хорошо!

Кто-то тут считает, что Валя –
"Тихий омут”. Вот, ерунда!
Если б Папой Римским назвали,        /пытался он показывать папу, но неудачно.
Больше б я поверил тогда.               Мы, которые должны были угадывать, что
Честен в жизни он и на сцене,           пытается показать наш товарищ, были в
И в этюдах зверски правдив.             недоумении. Кто-то даже предположил
До того правдив, что без цели          Валя летит на межпланетном корабле/
Просто скромно в кресле сидит.
Но, я попрошу, осторожно!
Если вам его не понять,
То ещё не значит, что можно
Прямо в кресле в космос послать.
Наглости б занять тебе, Валя!
Добрым людям скромность вредна.
Взял бы у ребят, они б дали.
Не дадут, спроси у меня.

Следующая, Ракова Лена:
Исподлобья дружеский взгляд,
Строгости почти что военной,
И по языку бродит яд.
Пышет здоровьем и сытью.
Всякий, кто увидит, поймёт,
Как может жить в общежитье,
Наш простой  советский народ.
Что-то критикует невнятно,
Чтобы свой приход оправдать.
Ходит на занятья занятно, -
Чтоб себя хоть чем-то занять.

А теперь про Лену другую:
Добродушной силы полна,
Здороваться с ней не рискую –
Без руки оставит она.
Окромя пожатий не слабых
Не слабый имеет и рост.
Русская, красивая баба,
А фамилия – Муковоз.
Может быть, нам ей для потехи
Муромец фамилию дать,
Натянуть на Лену доспехи
И послать, ДК охранять.                      /Действительно, крупная была очень, а молодость
                                                            жестока/

Как монах, всегда только в чёрном,
Но в его карманах лежат
Для мальчишек и для девчонок
Барбариски и шоколад.
Говорят, на Волге он пробыл
Детство всё, но вот в чём беда:
"Окать” он не мог уж в утробе,
И за это сослан сюда.
У него ребёнок есть точно,
Даже, говорят, не один.
Может, час придёт, и заочно
Станет он "отец-героин”.
Мрачной тенью бродит повсюду
Он в шпионских, тёмных очках.
Кто он такой и откуда?                         /Я долго не мог понять, зачем он ходил на занятия,
И зачем? И что он в ДК?                      так как ничем он себя не проявлял, кроме упомянутых
                                                            конфет. Даже имя его стёрлось,  не говоря о фамилии./

А теперь Андрюша Чечулин, -
Его лишь потомки поймут, -
С отрешённым видом на стуле
Критикует каждый этюд.
Империализм с катаклизмом              /выглядело это так: Андрюша поднимал
Раньше лихо изображал,                   скрюченные руки и делал зверское лицо,
Но теперь в глухом пессимизме:       пытаясь, видимо, добиться того, чтобы
Новожилов "крылья” сломал.             мы угадали в нём американского орла/
Овладел он хитрым искусством
Прятать настроенье в карман;
Залил вязкой флегмою чувства,
И морёный стал таракан.                    /его последний этюд – таракан/
Тихий, как сама неизбежность,
Даже смех его обречён,
Вялая в движеньях небрежность,
Не находит смысла ни в чём.

Есть у нас ещё Чебурашка.                /Чебакова Ира. Прозвище дал я/
Вот уж, трезвый ум спрятан где,
Только всё мечтает, бедняжка,
Съездить, поклониться Будде.
Славится она чувством ритма,
Это у неё просто клад,
Если нужно хлопнуть один раз –
Хлопнет трижды и невпопад.

Взором и чистым и ясным
Непорочно девственен он,
Знать, за это "девицей красной”
Юрочка у нас наречён.
Юра просто непредсказуем.
Может быть и скромен и нагл.
Мчится, куда ветер подует,
Танцам он полжизни отдал.
Никогда не видел, чтоб скучен
Был он или думал о чём.
Ко всему, ко всем равнодушен,
Но и всем подряд увлечён.

Две малютки – Алла и Анна, -          /Аня была более одарённая. Алла как бы при
Даром, что ли обе на "А”? –             ней. Работали уборщицами в ТЮЗе, таким
Словно неразлучников пара,           вот образом подбираясь к большой сцене/
Словно в паре два сапога.
Две малютки вместе повсюду,
Преданней не видел друзей:
Аня за двоих на этюдах,
Алла за двоих БРЗ.                         /т.е. моет большой репетиционный зал в их театре/
Я за них готов помолиться
Матери Иисуса Христа.
Дай им, Боже, цели добиться.
Теми, кем хотят они, - стать!

Подобно красну солнцу, Яриле,
Гена появляется здесь                   /этому Гене было «аж 35 лет». Каким он нам
Так, чтоб не совсем позабыли,      казался тогда глубоким стариком!/
Но и так, чтоб не надоесть.
Где-то занимается Гена,      
Там всего себя отдаёт,
А потом, как пивную пену,
К нам в ДК остатки несёт.
Гену мы почти, что не знаем,
Но серьёзный он человек.
Мы его за то уважаем,
Чистый он пред  нами, как снег.

Вспомним и про Шелину Иру.
Вот, кого действительно жаль!
Выгнали! Ну, что ж не ходила?
Эх, ты, Паранджа, Паранджа!          /это прозвище она получила после этюда,
Очи – фонаря два сигнальных,       в котором пыталась изобразить восточную
И большой сократовский лоб:        женщину/
Одним словом – оригинальна.
Может быть, и вышло бы что…
Кажется, чего не хватало:
Этюдов всех смогла избежать,
И в отрывках не надрывалась.        /отрывки мы сами выбирали из пьес, так же,
Нет, ей богу, мне как-то жаль.         как выбирали, с кем будем их играть/

Неприметный Вовочка Майснер,
Не видать его, не слыхать.
Он у нас, как опытный мастер,
Любит больше всё созерцать.
Мистицизму он благодетель,
Ведь недаром призрака взял.         /тень отца Гамлета/
И клянусь вам, был я свидетель,
Как с занятий он исчезал.

Вроде бы уж, всех я приметил.
Скажете, забыл Коневец?
Нечего сказать мне о Свете,
Значит моей песне конец.
А кого забыл я невольно,
Тех прошу меня извинить.
Впрочем, издевательств довольно!
Чувствую, пора уходить.
8 марта 1984 года.

Ответ-напутствие МГ-83

Ты всякий, ты разный:
Смешной, несуразный,
Красивый, весёлый,
Надменный и злой,
Доверчивый, пылкий,
С сарказмом в улыбке…
И всё же мы просим –
Останься собой!